Глава Ш. Роль Меншикова во внутренних преобразованиях Петра Великого. Потеря власти и ссылка
Биография Меншикова так близко соприкасается и даже переплетается с биографией Петра Великого, что нельзя не остановится, на эпизоде его возвращения в Россию. Более полно его таланты раскрылись в административной деятельности. Началась работа в качестве губернатора столичной губернии, сенатора, резидента Военной коллегии. Разумеется, Калишская победа, штурм Батурина, как и прочие военные успехи, то есть события скоротечные, в которые вложена энергия многих лет тяжкого труда, не идут в сравнение с повседневными, едва заметными по результатам действиями, особенно, если их рассматривать спустя столетия.
Административная деятельность Меншикова малоизучена и еще ждет своего изучения и в распоряжении авторов находятся лишь отрывочные и в значительной мере случайные данные. О том, что эта повседневная деятельность Меншикова была полезной, и Петр нуждался в услугах князя, свидетельствует хотя бы их переписка.
Помимо забот государственных, требовавших присутствия князя в столице, у него была еще одна обязанность, в те времена считавшаяся едва ли не самой важной, - попечение о царевиче Петре Петровиче и царских дочерях Анне и Елизавете. В каждом письме, отправленном царю и особенно царице находившимся в 1716 - 1717 годах в заграничном путешествии, Александр Данилович посвящал несколько строк описанию здоровья царских отпрысков. Можно заметить такой намек, что сын пошел в отца: царевич «изволит более забавлятца прежнего охотою отеческою, а именно барабанным боем». История государства российского : Хрестоматия. Свидетельства. Источники. Мнения. XVIII в. Книга первая / сост. Е.Г. Миронов. - М.: Книжная палата, 2000. - С. 144.
Особенная близость между Петром Великим и Александром Даниловичем Меншиковым наступила в месяцы, когда велось следствие по делу царевича Алексея. Для государя, посвятившего все свои силы служению известной идее, вопрос о том, способен ли его предполагаемый приемник продолжать начатое им дело, должен был иметь первенствующее значение. А между тем постепенно выяснилось, что этот преемник не только не обладает желательными способностями, но и совершенно не сочувствует самому делу и при первой возможности не преминет разрушить все то, что было достигнуто его предшественником ценою таких страшных трудов и жертв. Вот что пишет по этому поводу Павленко: «Царевич Алексей, сын Петра от первого брака, по складу характера и убеждениям был полной противоположностью отцу. Безвольный и пассивный, он стоял в стороне от забот, полностью поглощавших неуемную энергию царя…» Павленко Н.И. Полудержавный властелин. - С. 85. То есть мы видим, что неудавшийся сын грозил свести к нулю все результаты блестящей деятельности отца.
И для Меншикова вопрос о направлении будущего императора был вопросом глубокой важности, вопросом жизни или смерти, по крайней мере, политической. Мы уже неоднократно указывали, как тесно связана была участь любимца с участью Петра, с его направлением. Вне этого направле-ния, с которым он сроднился, которому оказал столько услуг, первенст-вующая роль этого безродного «выскочки» становилась немыслимой. Мало того, ввиду общей ненависти к временщику самая жизнь его с переменой царствования висела на волоске.
И вот человек, существование которого грозило опасностью реформам Петра, положению и, может быть, самой жизни фаворита, устранен... Несчастный царевич, выманенный из своего безопасного убежища за гра-ницей, обнадеженный обещаниями полного прощения, умирает после про-изнесения над ним смертного приговора, умирает жертвой варварских допросов и истязаний... Встает вопрос, какую роль играл Меншиков во всем этом деле, в котором был так сильно заинтересован?
Что гибель царевича была на руку светлейшему князю, что он не пытался поколе-бать в Петре его страшную решимость пожертвовать родным сыном интересам государства, что он с более легким сердцем, чем кто-либо другой из участников комиссии, подписал свое имя под смертным приговором - все это само собой вытекает из самой сути дела. Но писатели, благотворящие Петра Великого и чтящие его память, стремятся снять с него хоть бы часть ответственности за это кровавое, возмущающее человеческую натуру дело. И стараются свалить ее на Меншикова, выставляя его главным виновником противоборства между отцом и сыном, долго и систематически готовившего трагическую развязку.
Тако-во главным образом мнение Погодина, в свое время написавшего целый обвинительный акт против Меншикова и Екатерины. Но все эти обвинения не имеют никакой фактической основы и основаны на одних лишь соображениях психологического характера, против которых можно выста-вить целый ряд других соображений, на наш взгляд, более основательных.
Было упомянуто, что в 1703 году Меншиков был назначен обер-гофмейстером царевича, а наставником его - барон Гюйссен, весьма образованный немец. Алексею в то время шел 12-й год. Воспитание его было уже довольно запущено. Первые его учителя и воспитатели из русских были люди малообразованные, нерасположенные к новым порядкам. Царевич под влиянием родственников матери успел уже проник-нуться нелюбовью к иноземцам и всему новому. Но все это, при юности Алексея, было еще поправимо. Барон Гюйссен слыл человеком высокого образования; программа воспитания царевича, представленная им на одоб-рение Петра, была составлена прекрасно; Алексей, по-видимому, стал де-лать большие успехи. Но, к несчастью для последнего, в начале 1705 года Гюйссен был вдруг отправлен за границу с разными дипломатичес-кими поручениями и вернулся только через четыре года. Царевич долгое время жил в Преображенском, почти ничего не делал и окончательно попал под прежнее неблагоприятное влияние.
Громадная роковая ошибка, имевшая самые печальные последствия! Но действительно ли только ошибка? Не было ли это удаление от царевича нужного человека в самое важное для воспитания время сознательным шагом, началом сложной интриги, закончившейся в 1718 году в застенках Преображенского приказа? Поручения, данные Гюйссену, вряд ли были такой первостепенной важности и не возложимы ни на кого другого. Каким же образом царь мог пожертвовать ради них таким важным, имеющим общегосударственное значение делом, как воспитание наследника престола? Не были ли тут замешаны интересы других лиц и не их ли влиянию, следует приписать эту странную оплошность царя?
Таковы соображения, из которых исходит Погодин и на основании которых он считает возможным обвинить Меншикова. По его мнению, последний-то и дал Петру злоумышленный совет отправить Гюйссена в чужие края. Уже в то время у фаворита будто бы было тайное намерение приучить царевича к праздности и лени, давая ему, простор и свободу для препровождения времени с его родными, приверженцами старины, с попами и монахами, к которым он получил известное расположение еще при матери, и тем приготовить будущий разрыв с отцом. Это, по словам Погодина, доказывается и жалобами царевича, говорившего при Венском дворе, что Меншиков приучал его к пьянству, дурно обращался с ним. «Я никогда не оскорблял отца, - говорил Алексей, - если же имею немного ума, то это происходит от Бога и от Меншикова, который дал мне дурное воспитание, всегда меня утеснял, не заставлял учиться и от юности окружил дурными людьми и дураками». Хрестоматия по истории России. Указ. соч. - С.192.
Как справедливо замечает Соловьев «посторонним людям, ко-торым выгодно было отстранение Алексея, не нужно и опасно было пытаться укреплять эту мысль, ибо укрепление шло необходимо, само собой; надобно было только оста-вить дело его естественному течению, вмешательством можно было только повредить себе, ибо Петр, по своей проницательности, мог сейчас угадать, что другие делают тут свое дело. Если мачеха считала выгодным для себя отстранение пасынка, то она должна была всего более стараться скрывать свои чувства и желания пред мужем и другими». Кастомаров Н.И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей : в 3-ех томах. - Калуга : Золотая аллея, 1995. - С. 198. Соловьев высказывает эти соображения по отношению к Екатерине, но они в такой же точно степени применимы и к Меншикову. Как бы там ни было, смерть царевича избавила князя от большой заботы. И вот, в то самое время, когда терпение царя истощилось и черные тучи, до сих пор проносившиеся мимо баловня счастья, того и гляди, должны были разразиться страшной грозой. Петр, давно уже прихварывавший, опасно заболевает и в ночь с 27-го на 28 января 1725 г. умирает.
Императора не стало. Великий Преобразователь России, пожертвовавший сыном для того, чтобы обеспечить судьбу своих реформ, издавший с этою же целью закон, уничтожавший прежний порядок престолонаследия и предоставлявший каждому монарху право назначать себе преемника по собственному выбору, умер, не успев воспользоваться этим правом. Новая страшная опасность для Меншикова. В глазах народа единственный законный наследник престола был сын не-счастного царевича Алексея, мало-летний Петр Алексеевич. Но допу-стить избрание последнего, значило передать власть в руки прежних при-верженцев Алексея, партии родови-тых вельмож с Голицыными и Дол-горукими во главе. Всемогущему до сих пор временщику такой оборот дела гро-зил прямой неминуемой гибелью, и понятно, что вся его энергия, вся изворотливость его ума должны бы-ли обратиться на то, чтобы оставить престол другому претенденту - Екатерине, недавно только коро-нованной императором и этим как бы косвенным образом предназна-ченной им своей преемницей.
События развивались стремительно, и в ходе борьбы за власть обнаружилась чисто меншиковская манера действовать напористо и решительно. Споры, кто займет престол, не успев разгореться, тут же погасли. На стороне людей, поддержавших Екатерину, была сила, и противники должны были ей подчиниться. Так гвардейские полки открыли новую страницу своей истории, превратившись в главное оружие дворцовых переворотов. Началась и новая страница в жизни Меншикова.
Как же распорядился князь своим влиянием в те два года, когда он вознесся на вершину земной власти? Два года - слишком малый срок, чтобы могли раскрыться дарования Меншикова как государственного деятеля. Одно можно сказать с уверенностью - ни Екатерина, ни ее окружение во главе с Меншиковым не помышляли о понятном движении и возвращении допетровских порядков. Правительство продолжало дело, начатое Петром, правда, без прежнего блеска, настойчивости, энергии и масштабности. Годы, несомненно, брали свое. Но объяснить снижение активности только упадком сил и неизлечимой болезнью вряд ли возможно. Дело в том, что изменился характер и ритм жизни при дворе. Раньше импульсы исходили от Петра Великого, и Меншиков был лишь исполнителем его воли, правда, инициативным, но все же только исполнителем. Екатерина таких импульсов была лишена.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5
