Согласно Фромму, в противовес трем перечисленным механизмам бегства от свободы, существует также опыт позитивной свободы, благодаря которому можно избавиться от чувства одиночества и отстраненности.
Позитивная свобода
Фромм, как психолог, считал, что люди могут быть самостоятельными и уникальными, не теряя при этом ощущения единения с другими людьми и обществом. Он называл вид свободы, при которой человек чувствует себя частью мира и в то же время не зависит от него, позитивной свободой. Достижение позитивной свободы требует от людей спонтанной активности в жизни. Фромм отмечал, что спонтанную активность мы наблюдаем у детей, которые обычно действуют в соответствии со своей внутренней природой, а не согласно социальным нормам и запретам. В своей книге "Искусство любить", одной из наиболее известных, Фромм подчеркивал, что любовь и труд – это ключевые компоненты, с помощью которых осуществляется развитие позитивной свободы посредством проявления спонтанной активности. Благодаря любви и труду люди вновь объединяются с другими, не жертвуя при этом своим ощущением индивидуальности или цельности, избегая таким образом, возникновения невроза или депрессии.
Таким образом, можно сделать вывод, что при нарушении связей, обеспечивающих уверенность, у индивида имеется два пути. Первый - спонтанно связать себя с окружающим миром через любовь и труд, через проявление всех своих способностей, обретая таким образом единство с людьми, миром и самим собой, не отказываясь от независимости своего "я" - в терминах Фромма это путь, ведущий к позитивной свободе. Второй - отказ от свободы в попытке преодоления возникшего одиночества. Этот путь, путь к негативной свободе, не в силах обеспечить индивиду былое единение и спокойствие, так как отделенность от прошлого неизбежна; путь это связан с отказом от своей индивидуальности, он смягчает тревогу и делает жизнь терпимой, но проблемы не решает. При избрании последнего пути жизнь превращается в автоматическую деятельность, не имеющую цели и неспособную дать результат.
Основная мысль книги Фромма «Бегство от свободы» заключается в двойственности свободы для современного человека: он освободился от прежней власти и превратился в "индивида", но в то же время стал изолирован и бессилен, стал орудием внешних целей. Такое состояние подрывает человеческую личность.
Потребность в любви
Любовь между родителями и детьми
Новорождённый воспринимает мать как источник тепла и пищи, он пребывает в эйфорическом состоянии удовлетворения и безопасности, в состояние нарциссизма. Позже к нему приходят переживания «гарантированной» любви матери «я любим, потому что это я». Если материнская любовь есть, то она «равна блаженству, если же ее нет, это все равно как если бы все прекрасное ушло из жизни — и ничего нельзя сделать, чтобы эту любовь искусственно создать»[1]. Проходит время и к ребёнку приходит ощущение способности возбуждать любовь своей собственной активностью.
В родительской любви каждого взрослого человека есть материнское и отцовское начала. Материнская любовь (материнское начало) безусловна, а отцовская любовь (отцовское начало) обусловленна. «…зрелый человек соединяет в своей любви материнское и отцовское чувства, несмотря на то, что они, казалось бы, противоположны друг другу. Если бы он обладал только отцовским чувством, то был бы злым и бесчеловечным. Если бы обладал лишь материнским, то был бы склонен к утрате здравомыслия, препятствуя себе и другим в развитии»[2]. И одного начала недостаточно для нормального развития личности.
Братская любовь
«Наиболее „фундаментальный“ вид любви, составляющий основу всех её типов, — это братская любовь»[3]. Под ней разумеется ответственность, забота, уважение, обстоятельное знание другого человеческого существа, желание продлить его жизнь. Об этом виде любви идет речь в Библии, когда говорится: „Возлюби ближнего своего, как самого себя“. Братская любовь — это любовь ко всем человеческим существам; её характеризует полное отсутствие предпочтения.
Эротическая любовь
Общим для братской и материнской любви является то, что они по своей сути не ограничиваются одним человеком. Любовь к ребенку не останавливается на одном моем ребенке, она распространяется на всех моих детей; более того она распространяется и на всех чужих детей, которые нуждаются в моей помощи. Братская любовь не успокаивается на любви только к одному брату, она распространяется на всех братьев.
Противоположная ситуация с эротической любовью, которая жаждет полного единения, слияния с одним-единственным человеком. Она по своей сути исключительна, а не всеобща.
Эротическая любовь — это самая обманчивая форма любви. Эротическую любовь часто путают с живым, подвижным, бурным переживанием «влюбленности» (романтической любви[4]), когда волшебным образом сокрушаются препятствия, имевшиеся до известного момента между двумя чужими людьми. Но это переживание внезапной близости по самой своей природе кратковременно.
Близость. Но «влюбленными» за преодоление отчужденности, за близость, также принимаются и гнев, и ненависть, и несдержанность, и детскость, и ребячливость, и разговоры о своей личной жизни, о собственных тревогах и надеждах. «Но во всех этих случаях близость с течением времени имеет тенденцию сходить на нет»[5]. И тогда возникает желание сближения с другим человеком, и история повторяется. Это также связано с обманчивым характером полового желания.
Половое желание. Половое желание жаждет соития, но оно (физическое влечение) основывается не только на желании избавиться от болезненного напряжения. Особенностью полового желания является то, что оно провоцируется, или свободно соединяется с любой другой сильной эмоцией. Оно может быть «нашептано» не только любовью, но и смятением, и обеспокоенностью, и волнением, и одиночеством, и сиротливостью, и тщеславием, и надменностью, и высокомерием, и жаждой покорять и жаждой быть покоренным, потребностью причинять боль и даже унижать.
Нежность. В тех же случаях, когда физическая близость является следствием любви, то она лишена жадности, потребности покорять или быть покоренным, но исполнена нежности. «Нежность не означает, как думал З.Фрейд, сублимацию полового инстинкта; это прямой результат братской любви, и она присутствует как в физической, так и в нефизической форме любви»[6].
Часто под эротической любовью понимается неплодотворная форма любви — любовь, основанная на обладании, или эгоизм вдвоем.
Любовь к себе
Утверждение, что добродетельно любить других людей («возлюби ближнего, как самого себя») и грешно любить себя, внутренне противоречиво, постольку, поскольку я тоже человек. Любовь — это активная борьба за развитие и счастье любимого человека, исходящая из самой способности любить, и установка на любовь к себе присутствует у всех, кто способен любить других[7].
Напротив эгоист из-за отсутствия созидательности не способен любить других, но точно так же он не способен любить и самого себя.
Любовь к Богу
Основу религиозной формы любви, любви к Богу, также составляет переживание одиночества и вытекающая отсюда потребность преодолеть тревогу одиночества посредством объединения.
Развитие идет дальше и «Бог стал тем, чем он потенциально является в монотеистической теологии, безымянным Единым, чем-то невыразимым, понимаемым как единство, составляющее основу всего феноменального мира, основу всякого существования; Бог стал истиной, любовью, справедливостью. Бог — это я, насколько сам я — человек»[8].
Любовь к Богу нельзя отделить от любви к своим родителям. Если человек не освобождается от кровной привязанности к матери, клану, народу, если он сохраняет детскую зависимость от карающего и вознаграждающего отца или какого-либо иного авторитета, он не может развить в себе более зрелую любовь к Богу; следовательно, его религия такова, какой она была на ранней стадии развития, когда Бог воспринимался как опекающая всех мать или карающий-вознаграждающий отец.
Я думаю, что своей работой Э. Фромм помогает как можно более глубже понять тайны человеческой психики и показать, что любовь является не просто чувством, которое способен испытывать каждый; а также увидеть условия, необходимые для достижения этой цели.
В своей работе «Иметь или быть» Эрих Фромм приводит два способа существования человеческого общества. Это существование в модусе обладания (потребительское общество) и существование в модусе бытия (экзистенциальное общество). Для начала он приводит основополагающие принципы существования современного общества. «Идея неограниченных наслаждений вступает в противоречие с идеалом дисциплинированного труда, аналогично противоречию между принятием этики одержимости работой и идеалом полного безделья в свободное от работы время и во время отпуска. Бесконечный конвейер и бюрократическая рутина, с одной стороны, телевидение, автомобиль и секс - с другой, делают это противоречивое сочетание возможным. Одна лишь одержимость работой свела бы людей с ума, как и полное безделье. Сочетание же их друг с другом вполне позволяет жить. Кроме того, обе эти противоречивые установки находятся в соответствии с экономической необходимостью: капитализм XX века зиждется как на максимальном потреблении производимых товаров и предлагаемых услуг, так и на доведенном до автоматизма коллективном труде.»[9] Для современного потребительского общества абсолютно верным является следующее утверждение «То есть кто ничего не имеет, тот ничего собой и не представляет (тот и не существует).»[10]
Здесь следует подробней рассмотреть человека в модусе бытия и модусе обладания; «обладание и бытие являются двумя основными способами существования человека, преобладание одного из которых определяет различия в индивидуальных характерах людей и типах социального характера»[11].
Понятие «иметь»
Наиболее ярко человек современного потребительского типа проявляется в словоупотреблении. «Представим себе некую даму, которая начинает беседу с психоаналитиком следующим образом; “Доктор, у меня имеется проблема, у меня бессонница. Хотя я имею прекрасный дом, чудесных детей и у меня счастливый брак, я испытываю беспокойство”<…> Я не могу “иметь” проблему, потому что это не вещь, которой можно обладать, скорее, проблема может мною завладеть. Иными словами, я сам себя превратил в “проблему”, и вот теперь мое творение владеет мною. Такой способ овладения обнаруживает скрытую завуалированную форму отчуждения»[12].
Страницы: 1, 2, 3
